Много лет назад известный маг Миар Седой служил во дворце короля Жерта, ныне покойного. Был он седым по неизвестным науке причинам, не молод, но и не стар, не беден, но и не сильно богат, и исключительно талантив. Среди водоворота приключений встретил Миар девушку, милую, немного недалекую – такую, с которой дом уютен, дети здоровы, постель мягка, и от которой порой хочется уехать, чтоб вновь почувствовать на лице ветер скитаний. Женившесь на Ланне, маг вскоре уехал от нее, но каждый раз возвращался в свой дом. У них долго не было детей, и наконец Ланна сообщила мужу, что ждет ребенка. Что-то дрогнуло в душе мага: какими далекими показались ему друзья, развлечения и случайные женщины столицы! Взяв жену, он перехал в тихую деревеньку, посторил там дом, и с нетерпением ждал рождения сына – он был уверен, что родится сын. Конечно, мальчик станет магом, такие способности всегда передаются по наследству! Миар мечтал, как будет учить его, направлять и развивать. Но мечты не сбываются – Ланна не перенесла родов. И ее муж, не смотря на все свои способности, не смог спасти ни ее, ни сына. И уже из чрева мертвой жены он извлек девочку.
Долго, очень долго привыкал Миар к новому существованию. До года его дочь, хилое и голосистое создание, не имела имени. Сам отец не задумывался над этим вопросом, и не было бы никого, кто ему бы имя подсказал. Он заботился о дочери, с трудом выходил ее, но как-то не хотелось ее называть. Быть может, он боялся связать ее с жизнью, а потом ему было бы слишком тяжело отдать ее холодной земле. Лишь когда девочка пошла, Миар назвал ее Энтаной, необыкновенной.
Шли годы, маг привык к одиночеству и не тяготился им. Девочка его разочаровала – в ней не было практически никаких магических способностей. Энка росла нелюдимой, отвергнутой и обществом, и, в каком-то смысле своим отцом. Она подозревала, что, если б ее брат выжил, а она умерла, отец был бы куда счастливее. Энтана даже не знала, как далека от истины ее наивная вера.
Прожив на земле семнадцать весен, дочь мага привыкла верить отцу, полагаться на него, и пол ушел у нее из-под ног, когда она услышала из уст отца «беда».
- Папа...
- С Шинамом беда. Его Колдунья потребовала в жертву.
Деревянный пол покачнулся, дернулся Энке навстречу, но сильные руки удержали ее. Она поймала взгляд отца, но в его глазах ничего не было, кроме бесконечной тоски. И тоска эта, копящаяся годами, боль от непрощенных самому себе поступков, потери и встречи, выплеснулись в его потемневшие глаза. Энтана молчала - настоящая боль безмолвна. И думала, думала...

Был базарный день, и мухи тучами кружились над деревней. Коровы лениво отмахивались, торговки нахваливали свой товар, попутно отгоняя мух, безошибочно находящих гниль. Рыжая босая девочка лет пяти крутилась по базару, не выпрашивая спелый имбирь или кусок арабской питы. Она была сыта, и чисто, хоть и бедно одета. Ей просто было до ужаса интересно все происходящее. Она ни с кем не заговаривала, да и местные дети, похоже, свыклись с девочкой и не задирали ее. Но торговки брали с собой своих детей, и те, оглушенные шумом, измучанные жарой и тряской в телегах, стали выискивать себе занятие. Уже не узнать, кто первый спросил у местных о босой девочке. И кто с прнебрежением бросил:
- Колдуна дочка!
Приезжим этого хватило.
- Ведьма! – разнесся над площадью первый крик. Остальные с радостью его подхватили:
- Рыжая! Заколдуй меня!
В девочку полетел гнилой помидор и огрызок яблока. Площадь снисходительно взирала – не каждый день такое увидишь. Девочка не пыталась уворачиваться, и с гордо поднятой головой стала пробираться сквозь ряды. Дети лучшие психологи – они видели по напряженным плечам Рыжей, что ее спокойствие наиграно. И стоит чуть копнуть, польются слезы.
Конечно, взрослые бы не стали вмешиваться. Но один из местных мальчишек, вдвое старше девочки, перехватил руку с гнилым помидором и спокойно сказал:
- Если кто-то посмеет ее тронуть, я откручу ему голову.
Площадь притихла. Мальчик поспешил забросить свой помидор в кусты. Они не знали, кто друзья этого неожиданного защитника ведьмы, но в любом случае, он был дома. Приезжие ребята не спешили нарываться на драку – они были в явном меньшенстве.
Защитник постоял с минуту посреди базара, и так же невозмутимо пошел за босоногой девочкой. Через мгновение снова послышались выкрики торговок.
Мальчик догнал рыжую только у реки. Она неожиданно резко выкрикнула:
- Кто тебя просил? Без тебя бы справилась!
Но в ее голосе слишком явно слышались слезы. Мальчик неумело пригладил ей рыжие космы, одернул платьице с заботливостью старшего брата.
- Меня Шинам зовут. И я ненавижу, - при этих словах его зеленоватые глаза потемнели, - тех, кто обижает младших.
Девочка всхлипнула, и, как взрослая, протянула ему руку:
- Энтана. Я дочка Миара Седого.
- Я знаю, - ответил он.

Они были вместе всегда, расставаясь лишь на ночь, и вся деревня привыкла к этому. Когда Энтана подросла, родители Шинама осторожно поинтересовались у него, не боится ли он, что такая дружба с девочкой-подростком отпугнет его будущюю жену. Сын удивленно посмотрел на мать:
- Я женюсь только на Энке, - сказал он таким тоном, что родители не рискнули с ним спорить.
Его будущая невеста не подозревала об этом разговоре. Но она не представляла, как можно жить, если рядом нет Шинама. Он был такой же частью ее, как и покосившийся дом, речка у леса, небо и звезды. И без всего этого Энтана не смогла бы продолжать существовать. И вот теперь отец сообщил ей, что ее друг попла к Колдунье. А оттуда, как известно каждому младенцу, нет спасенья. Если б у нее был магический дар! Немало слез пролила Энка, прося у доброго неба дать ей способности. Но язык зверей и умение безошибочно ориентироваться были ее единствеными дарами. Что сейчас думать! Она должна хотя бы попытаться спасти Шинама.
- Готовь амулеты, папа, - твердо сказала Энтана. - Я пойду за ним.
Миар даже не спорил – его дочь никогда не меняла принятых решений. Он тяжело поднялся со стула, и пошел за сушеным орехом, травами, и старой книгой заклинаний. Хорошо, что хоть часть магии можно передать предметам!
Энтана собирала сумку. Карта, сухари, фрукты и фляга с водой, смена одежды, в платочке завязаны пять золотых и четырнадцать серебряных монет – все ее сбережения. Да и что толку собираться в неизвестную дорогу! Вот амулеты отцовские стоит взять, никогда они ее не подводили.
Энтана легла спать, хоть и не верила, что заснет. Но усталость была сильней, и кошмары поглотили ее. Снилось ей, что она идет по заснеженному полю, слабея с каждым шагом, и каждый холм казаллся ей могилой Шинара. А в конце пути встретилась ей Колдунья. Была она высокой, красивой и надменной.
- Дальше тебе нет пути, - сказала она Энке. – Ты не любишь его так, как я люблю тебя, ведь я твоя мама.
Дочь мага проснулась в холодном поту.
Утром она застала отца на ногах. Он не спал всю ночь, готовил дочь к дальней дороге.
- Это брелок удачи, - Миар надел на Энкину шею камень с дырочкой. – Здесь порошок сна, его надо бросить в огонь. Правдомер (закопченое стеклышко), посмотри сквозь него на человека. Он светится, если человек врет или притворяется. Это определитель магии – если человек маг или заколдован, он тихо звенит. А это, последнее – свисток. Если ты в него свистнешь. Я сразу же приду к тебе.
Отец поцеловал дочь на прощанье, и вдруг жалобно, как ребенок, попросил:
- Не ходила бы ты, Энка! Парня не спасти, а ты себя погубишь.
Энтана не ответила. Она оседлала лошадь, и лишь в седле обернулась:
- Не скучай, папа! Если не вернусь через три месяца, ищи меня.
Миар кивнул. И долго еще смотрел вдаль, пока не заболели глаза, на гнедую лошадь и рыжеволосую всадницу.

Глава 2.

Энтана спешилась в первом попавшемся трактире. Она никогда не покидала родных мест, и этот трактир стоял на границе знакомого ей круга. Скрипучай дверь впустила Энтану в темную комнату. Несколько человек сидели вокруг большого стола в центре помещения, остальные разбрелись по углам. Женщин в трактире не было, поэтому все как по команде посмотрели на вошедшую. Энка тряхнула волосами, и, не обращая внимания на нескромные взгляды и перешептывания, подошла к стойке.
- Чем могу быть полезен, сударыня? – неприятно ухмыльнулся трактирщик. Девушка проигнорировала его тон, и ответила по существу:
- Я еду в столицу. Мне нужен проводник, знающий дорогу и знакомый с городом.
Трактирщик, полный лысоватый мужчина лет пятидесяти, с проблеском уважения взглянул на Энтану:
- Я, кажется, знаю такого человека, сударыня. Позвать?
Энка кивнула. Грязный мальчишка лет десяти выскочил из-под прилавка, вопросительно взглянул на трактирщика. Девушка так и не поняла, каким образом его вызвали.
- Вперед, за карликом! – приказал трактирщик, наверняка отец мальчика. Тот бегом помчался в сторону соседней деревни. Энка решила заказать обед - она понимала, что силы и припасы ей еще очень понадобятся. Похлебка оказалась на удивление вкусной, мясо жестким, но съедобным. Набрав полный кувшин колодезной воды, Энатана примостилась в уголке и прикрыла голову капюшоном – чтоб яркий цвет волос не привлекал ненужное внимание. Она прислушалась к разговору двух стариков.
- ... только на праздник.
- Раз в пять лет она требует жертву, и сейчас была не наша очередь!
- Правильно, Пригорье должны были давать, мы только через пятнадцать лет, не раньше.
Энка задумалась. Значит, не их очередь была приносить жертву. Очень странно, насколько ей известно, никогда очередность не нарушалась. Жаль, что она не спросила об этом отца! Что она помнила из уроков истории?
В столице, при дворе короля, всегда есть один маг. Этот маг, по существу, и управляет страной. Он имеет много привелегий, и одной из них является право на человеческую жертву раз в пяь лет. Отец как-то объяснил ей, что есть пять видов волшбников. Каждый из них привязан к одной из стихий: воздуху, земле, воде или огню. Пятые берут магическую силу взаймы, у людей. Для того, чтоб не терять магические способности, они должны раз в пять лет приносить человеческую жертву. Для того, чтоб победить соперника, нужно узнать, к каму началу он привязан, потому все маги хранят это в страшной тайне. И потому каждый придворный маг убивал положенную жертву, даже если в этом не было никакой надобности. Энтана не знала, к какому началу привязан отец. Она же, волшебница-инвалид, была сродни с землей, быть может потому, что отец лишь чудом ее оттуда вытащил. Миар не знал об этом, связь с началом – сокровенная тайна каждого.
Сейчас при дворе, вот уже двадцать лет находится Колдунья. Никто не знает ее настоящего имени, как и не знают ее начала. Она жестока к врагам, равнодуша к своему народу. По раз навсегда заведенному порядку, страна поделена на шесть областей: Север, Пригорье, Приозерье, Южные болота, Большие леса и Приморье. Энкин дом был в Больших лесах, и она помнила, что пять лет назад одна девушка-северянка ушла к Колдунье. Их очередь была еще через пятнадцать лет. Что могло заставить Колдунью изменить этот порядок?
Тихое покашливание вывело Энку из задумчивости. Возле ее стола стояла сгорбившаяся фигура. Лицо незнакомца прикрывал широкий капюшон, и он опирался на искусно выточенный из дерева посохо. Прежде чем Энтана успела сказать хоть слово, ее определитель магии ощутимо вздрогнул. Этот человек был либо сильным магом, либо заколдован.
- Вы просили привести проводника, сударыня, - подал голос сын трактирщика. Энтана, не отводя глаз от закутанного в плащ незнакомца, кивнула, и дала мальчику мелкую монетку.
- Спасибо тебе! – не совсем уверено сказала она. – Быть может, представитесь? – обратилась она к проводнику.
- Меня здесь называют Карликом, - сообщил он. – А вы кто?
Голос его был неожиданно приятным, глубоким. Судя по всему, человек был еще молод.
- Я Энтана Седая, - по древнему обычаю девушка присвоила себе прозвище отца. – Не будете ли вы так добры открыть лицо?
Карлик медленно отбросил капюшон. Энка еле сдержалась, чтоб не вскрикнуть. На изуродованном, покрытом шрамами лице выделялся лишь кривой рот и сломанный нос. Неуместными, лишними на этом лице были необыкновенного синего цвета глаза. Присмотревшись, Энка заметила небольшой горб, перекосивший всю фигуру ее проводника. Девушка превозмогла брезгливость, охватившую ее, и протянула Карлику руку:
- Я рада с вами познакомится.
В его синих глазах мелькнуло удивление. Он не привык к такому отношению, обычно в первый раз все с криками убегали. Он с удовольствием пожал Энкину руку и перешел к делу.
- Куда и зачем вы идете? И чего ждете от меня?
Энтана с улыбкой предложила Карлику сесть, и заказала ему закуску. Лишь после того, как ее проводник поел, девушка рассказала ему свою историю. Карлик радостно встрепенулся, но потом сник.
- Еще никто не побеждал Колдунью, - тихо пробормотал он.
- Тогда у нас есть шанс это сделать! – уверенно произнесла Энтана.
Карлик пристально посмотрел в лицо своей новой знакомой. Необычная девушка, безусловно. Не красавица, но какое обаяние, какая сила исходит от нее! Рыжие волосы, вьющиеся на концах, роскошны. Глаза серые, широко посаженные, уверенный и открытый взгляд. И очень трогательно выглядели мелко рассыпанные веснушки по молочно-белой коже.
Конечно, весь ее замысел был безумием. Но Карлик давно не боялся ни черта, ни магов, ни смерти, ни безумия.
- Что ж, - улыбнулся он, - в путь!
Они договорились об оплате. Энка пообещала заплатить ему в конце пути два золотых и купить лошадь. Последним следовало занятся немедленно, так как времени терять было нельзя. Жертва приносилась в День Поминания, и до него осталось две недели.
К счастью, спокойная серая в яблоках лошадь нашлась быстро. Карлик окрестил ее Бартой, и та быстро сдружилась с Подой, лошадью Энки. Сборы заняли немного, и уже скоро по пыльной дороге ехала престрнная парочка: рыжеволосая девушка и закутанный в драный плащ горбун.
Скакали до темноты, и вечером тело Энки ныло и требовало отдыха. Наверно, она изменилась в лице, так как Карлик остановил Барту и принялся устраивать между корней деревьев ночлег. Энка перед сном поговорила с лошадьми, что явно улучшило их настроение. Девушка уже не раз замечала, как ограничен мирок животных. Даже лошади, одни из умнейших созданий на земле, сильно уступали в уме человеку. С этим мыслями она попыталась уснуть, но не тут-то было! Болело тело, ныли все кости, какие-то корни впивались ей в спину. Земля была жесткой и холодной. Энка приподнялась на локте, и увидела сидящего у догорающего костра Карлика.
- Как тебя зовут? – спросила она. Карлик будто ждал этого вопроса.
- Мое имя Орой.
- Такого имени нет, - уверенно ответила Энка.
- Ты права, - согласился Карлик, - но это мое имя.
Пока его спутница обдумывала этот не совсем обычный ответ, Орой подбросил еще веток в костер.
- Раз уж ты заинтересовалась моей биографией, то не стесняйся, спрашивай, - приветливо предложил он.
Энка лишь порадовалась, что в темноте не видно ее залитого краской лица. Но все равно сказала:
- Ты заколдован, верно?
Орой выронил охапку хвороста, и серьезно, хоть и со скрытой насмешкой, произнес:
- А ты не переставаешь меня удивлять, Энтана Седая. Хотя я должен был догадаться раньше – ты дочь Миара?
Настала очередь Энки удивленно таращить глаза:
- Откуда ты знаешь моего отца?
Орой невесело усмехнулся:
- Ты ж сама сказала, что я заколдован. Вот уже пять лет. Все это время я пытался найти мага, который смог бы меня расколдовать. И твой отец дал мне весьма ценный совет. «Твое заклятие, - сказал он, - снимет лишь тот, кто его наложил».
- А кто тебя проклял? – спросила Энтана, догадываясь, впрочем, какой последует ответ.
- Колдунья, конечно. Поэтому я и отправился с тобой в этот безумный поход. Вдруг и моим мучениям придет конец. Так... или иначе, - добавил он совсем тихо, так, чтоб Энка не услышала.

Глава 3.
Утро застало обоих на ногах. Энка умылась в ручейке, набрала полную флягу прозрачной, с пряным привкусом воды. Птицы пели так, что в ушах звенело. И вместе с тем это была песнь приключений и свободы. Орой выглядел посвежевшим, и его лицо не казалось Энке таким отталкивающим. К тому же синие, совсем морские глаза необычно мягким светом сглаживали недостатки его лица. Энтана задумчиво смотрела на своего проводника. Она никак не могла понять, почему его прозвали карликом. Он ведь был чуть выше ее, а без горба должен был быть среднего роста! Орой почувствовал взгляд Энки, и, обернувшись, светло ей улыбнулся.
- В путь, дочка мага! – весело предложил он. Они тронулись, сделав привал для завтрака лишь через несколько часов. В дороге Энка подоробно рассказала Орою о Шинаме, и о подслушанном в таверне разговоре.
- Он так важен для тебя, этот мальчик? – спросил проводник.
- Очень! – просто ответила девушка. Орой промолчал, но с его лица исчезла улыбка. Он казался таким же угрюмым, как и при первой их встрече. Они долго ехали молча, пока Энка не осмелилась спросить, в чем заключается его заклятие. Карлик удивленно посмотрел на девушку:
- А ты думала, я с рождения такой красавец?
Энтана покраснела. Если честно, она так и подумала, ей и в голову не приходило, что можно заклясть человека уродством. Да и кому это нужно? А внешность ее нового проводника не казалась ей удобной темой для обсуждения.
Тут и выяснилось, что у Колдуньи были счеты с родителями Ороя, о которых он предпочел не рассказывать, и она заколдовала их сына, попытавшись превратить его в карлика. Почему ей это не удалось, Орой не знал, но заклятие, изуродовало его лицо и слегка обезобразило фигуру. Он не стал карликом, и не потерял физическую силу, хоть и прихрамывал на одну ногу. Больше Орой не рассказывал, а Энка не спрашивала. Хоть и почудилось ей, что она заглянула в бездонный колодец. Холодом повеяло на нее от этого рассказа.
- А почему Колдунья просто не потребовала тебя в жертву? – природное стремление Энатаны во всем добиваться ясности взяло верх над неуютным чувством, забравшимся к ней в душу. Орой усмехнулся:
- Наша очередь прошла, Энка. Ей пришлось бы ждать двадцать лет, пока смогла бы дотянуть до меня руки.
Какая-то мысль вертелась у нее в голове, как быстро плывущее облако. Вот, кажется, что ты понял, на что оно похоже, а оно уже уплыло, потеряло форму, а с ней и навеянный образ. Оно встряхнула волосами, отгоняя навязчивую мысль: будет надо, сама придет.
- И кроме того, - тихо добавил он, - смерть – не самое худшее, что может произойти с человеком.
Энка остановила лошадь, и внимательно посмотрела Орою в глаза.
- Ты предпочел бы умереть? – со свойственной ей прямотой, но очень мягко спросила она. Орой помолчал, а потом еле слышно выдохнул:
- Да...
Он тронул поводья, и Барта поскакала вперед. Энка неуверенно двинулась за своим проводником. Она не могла представить, что значит стать отталкивающим. Всю жизнь она прожила за стенами дома, защищенного магией отца, и под защитой верного рыцаря Шинама. Вряд ли отец знал, красива она или нет. Она была единственным родным ему существом на земле, и будь Энка уродом, он все равно продолжал бы любить ее. А Шинам... Он защищал ее в детстве, был ей братом, другом, женихом. Он привык видеть ее каждый день, и его мало интересовала внешность Энтаны. Интересно, красива ли она? Дремавшее, ненужное в прошлой жизни кокетство проснулось в этой сдержанной девушке, куда больше напоминавшей мальчика своими повадками. Она ждала привала. Чтоб заглянуть в ручей, и узнать ответ. И не знала она, что красота зависит от того, кто смотрит. И очень многое может изменить внешность в глазах другого человека.
Первый день прошел без приключений. Вечром, устраиваясь на ночлег, Орой вдруг спросил:
- Как ты вдруг решила со мной поехать? Ты ведь меня совсем не знаешь!
Энтана смутилась, и пробормотала:
- Глаза синие...
Орой изумленно расхохотался.
- Ну и наивность! Сколько ж тебе лет, дитя природы?
Энка не обидилась, а засмеялась вместе с ним:
- Мне семнадцать! – гордо ответила она. Так малыш сообщает всему миру: «я уже большой, мне тли года и два месяца».
- Я старше тебя на десять лет! – не менее гордо сообщил Орой. – Но все таки, как можно быть такой наивной?
Оказалось, что Энка не совсем наивная. Она собиралась с помощью правдомера проверить Ороя (что она, кстати, и сделала в первую же ночь), но, увидив его глаза, передумала. Отец давно объяснил ей, что глаза выдают сущность человека, и мудрый может их прочесть. Она не была мудрой, но запомнила два правила: нечестный человек не может смотреть в глаза, и не бывет негодяев с ярко-синими и ярко-зелеными глазами.
Орой очень удивился подобной классификации. И принялся перебирать своих знакомых, проверяя, работает ли на них это правило. Энка задумчиво произнесла:
- А у меня серые глаза, значит, я еще могу стать негодяем.
- Ты – нет, - твердо сказал Орой.
- Почему? – удивилась Энтана.
- Потому что только очень хороший человек поедет практически на верную смерть, чтоб спасти друга, - мягко ответил Карлик. – Спи, - добавил он, не давая Энке ответить, - завтра дорога будет куда тяжелее.

Завтра и впрямь продвигаться стало намного сложнее. Тропинка завела их в лес и пропала. Пришлось спешиться и продираться сквозь бурелом, хорошо хоть, что потеряться было невозможно – Энка знала, где выход из леса. Можно было просто застрять. Лошади жаловались так, что даже Орой их понял, ноги Энки покрылись царапинами. Она с тревогой смотрела на своего спутника – не знала, как долго он выдержит эту дорогу. Орой ободряюще улыбнулся ей, но его лицо было бледно и покрылось испариной.
- Привал! – объявила Энка, и юноша с облегчением уселся на землю. Напившись из фляги, он попытался встать, но покалеченная нога отказалась ему служить. Энтана торопливо развязала шнурок с камушкем удачи, и надела на шею Орою.
- Вставай, - попросила она, и Карлик смог поднятся. Он хотел отдать девушке амулет, но она отказалась.
- Пока из лесу не выйдем, пусть у тебя будет, - решила Энка.
Она почти сразу почувствовала, что стало труднее идти. Видимо, заряд удачи был очень сильным, и, сняв амулет, Энка сразу же ощутила разницу. Зато Орой шел куда более уверенно, даже его хромота была не так заметна. Уставшими и замученными вышли путешественники из леса, и тут их поджидала другая неожиданность.
Орой что-то пробормотал сквозь зубы, и Энка почла за лучшее не переспрашивать. Все и так было понятно: они вышли к реке, а мост обрушился.
- Переплывем? – неуверенно спросил Карлик. Энтана даже не ответила – река была слишком широкой для лошади с всадником, да и для лошади без всадника, если уж на то пошло.
- Будем искать брод, - решила девушка. Она звонко свистнула, потом прокричала в небо несколько слов. Со всех сторон вдруг зазвучали птичьи голоса. В этой какофонии Энка смогла уловить нужную информацию, о чем и сообщила спутнику:
- Вниз по реке, через два часа лошадиного хода будет брод.
Амулет вновь покачивался на Энкиной шее, и от него исходило странное, незнакомое ей тепло. Амулет, как любая магическая вещь, умел черпать энергию из того, кто его носит. Энергия Ороя была светой, как загустевший воздух, как мягкая на ощупь вода. Шинам заряжал амулеты солнечными зайчиками, теплыми, как летний день и веселыми, как пение птиц. Энергия отца была похожа на морские волны, сильные и непокорные. А как почувствовал Орой ее энергию?
Но думать об этом было некогда. Солнце клонилось к закату, а до брода было еще далеко. Не могло быть и речи о том, чтоб лезть в незнакомый брод в темноте. А Орой почему-то не хотел ночевать на этом берегу. Он становился все мрачнее, подгонял лошадей, но скоро стало ясно, что они не успеют перебраться. Река текла вдоль опушки леса, и Орой предложил переночевать между деревьев, не зажигая костра. Он не стал объяснять Энке, чего боится, но сказал, что спать не будет. Она послушна улеглась на землю, перекусив остатками своих запасов, но уснуть не могла. Девушка тревожно всматривалась в темноту, тщетно силясь рассмотреть силуэт своего проводника. Словно почувствовав ее тревогу, Орой придвинулся поближе.
- Не бойся, - ласково сказал он. – Я здесь.
Тихий шепот деревьев убаюкал Энку. Сон ее был чутким и тревожным, и она быстро вскочила, услышав чьи-то шаги. Между деревьями мелькали факелы, кто-то обронил приказ, и их окружила дюжина оборванных мужчин, впрочем, вооруженных до зубов. Энтана оглянулась, ища Ороя, но его не было видно. Наконец она рассмотрела – двое держали его, завернув за спину руки.
Энку бесцеремонно подхватили, и под хохот и насмешки куда-то понесли. Она вырывалась и пыталась кусаться, но это лишь усилило веселье ее захватчиков.
- Постойте! – раздался вдруг такой испуганный голос, что Энка не сразу узнала Ороя. Разбойники остановились, их предводитель насмешливо спросил:
- Чего тебе, урод?
- У меня есть немного денег, - просительным тоном проговорил Орой, - я могу заплатить вам выкуп за нас.
Разбойники посовещались, и их главный бросил:
- Сколько?
- Пять золотых, с вашего позволения.
- Этого мало. Это только за тебя, - внес ясность разбойник.
- Ну, хоть за меня. Я эту девушку только два дня знаю, - спокойно отказался от нее Орой.
Энке показалось, что небо упало на нее. Она никогда не знала, что может быть так больно – как будто в сердце забили кол. Орой предал ее! Бросил на произвол судьбы! Злые слезы навернулись на ее глаза, но гордость не позволяла Энке плакать у кого бы то ни было на глазах. Она отвернулась от бывшего проводника, не понимая, как жить дальше.

Глава 4.
Разбойники продолжали крепко держать Энтану, но они с интересом поглядывали на Карлика, ждали, вероятно, что атаман позабавится с ним. Орой нетвердо, хромая куда болше обычного, подошел к своей сумке. Не вынимая денег, он подошел к атаману, и вдруг, так что Энка не успела разглядеть, что случилось, разбойник вскрикнул и упал на землю. Орой стоял, в неверном свете факелов казался стройным и сильным. И в его руках был короткий прямой меч. Такая сила исходила от его искалеченной фигуры, что разбойники заколебались, прежде чем броситься на него. Все они были вооружены кинжалами, двое – длинными мечами. У разбойников было десятикратное превосходство. Но двое держали Энку, а остальных сбила с толку смерть атамана. Все же они напали все разом, лишь путаясь друг у друга под ногами. С необычном в этом краю исскуством Орой отбивал любые удары, и еще двое упали, прежде чем шайка решила, что им проще отпустить пленников.
Энку швырнули на землю, уцелевшие подхватили раненых и убитого атамана, и через мгновение ничто не напоминало путникам об опасности, которой они чудом избежали. Орой помог Энтане поднятся, и с улыбкой произнес:
- Надеюсь, ты не сердишься на меня за этот спектакль. Мне надо было любым способом добраться до сумки, меч был там.
Энка отвернулась. Как объяснить ему, что произошло с ней в последние пять минут? Гнев при мысли о его предательстве, страх за его жизнь и восхищение его искусством сменяли друг друга как картинки калейдоскопа. Жизнь Энки была слишком размеренной, в ней никогда не было места стольким чуствам сразу. Орой осторожно дотронулся до ее плеча:
- Энка! Что случилось? – мягко поинтересовался он. Девушка поспешно проглотила слезы, и переменила тему:
- Где ты научился так фехтовать? – спросила она с уважением. Орой загадочно улыбнулся:
- Молчание за молчание. Ты не отвечаешь на мои вопросы, а я, с твоего позволения, не отвечу на твои.
Энка лишь пожала плечами. У каждого свои тайны.

Утром лошадь Энки долго тыкала ее влажным носом, пока та не открыла глаза.
- Ну наконец-то! – фыркнула лошадь. – Солнце давно встало, лежебока!
У Энки не было настроения спорить с лошадью, и она пошла будить Ороя, спавшего за соседним деревом. Присев на корточки над юношей, Энтана долго всматривалась в его изуродованное лицо. С каждым прошедшим днем он казался ей все менее отталкивающим. Жаль, что не видно глаз – они придают лицу Ороя необычное, гордое выражение. От взгляда девушки Орой проснулся. Энка не успела рассмотреть выражение, мелькнувшие в его глазах, что почему-то очень ее раздосадовало.
Еды оставалось совсем мало, но Орой знал деревню, где все необходимое можно было купить. При свете дня они легко нашли брод, но надо было спешить – оставалось совсем мало времени.
- Сколько еще до столицы? – устало спросила Энка.
- Если повезет, то три дня, - несколько отстраненно ответил Орой. Они долго ехали молча, погруженные каждый в свои мысли. Лишь на привале Энка обратилась к своему проводнику:
- Прости, что так вела себя вчера. Спасибо за то, что спас меня!
Орой промолчал, только с укором взглянул на спутницу. Энка покраснела – она и вправду вела себя не лучшим образом. Девушка взяла Ороя за руку, и заглянула в его удивительные, ярко-синие глаза. Глаза человека, которому можно доверять.
- Прости меня!
Юноша со вздохом высвободил свою руку.
- Я не сержусь, - так же отрешенно сказал он. Но невидимая стена выросла между ними. До вечера ни один не сказал ни слова, и лошади, пользуясь этим, болтали с Энкой, посвещая ее в свои мелкие радости и переживания. Впрочем, дочь мага почти не слышала их болтовни.
Переночевали в относительно приличном трактире, там же поели и закупили провизии. Орой подчеркнуто-вежливо разговаривал с Энтаной, и она не могла найти то правильное слово, которое смогло бы вернуть прежние дружеские отношения. Так, не поссорившись, но и не помирившись, она разошлись по комнатам. И Энка даже не удивилась, обнаружив в своей, запертой на ключ комнате подростка лет пятнадцати.

- Кто ты? И что тебе от меня нужно? – устало поинтересовалась она.
Парень улыбнулся, и холодная улыбка странно не вязалась с молодым, холеным лицом. Распознаватель магии тихо тренькнул в ее кармане, что заставило Энку пристальней всмотреться в непрошенного гостя.
- Думаю, на второй вопрос куда легче ответить, Энтана, дочь Миара, - развязно произнес подросток. – Меня попросили, - он выделил последнее слово, - передать тебе, чтоб ты возвращалась домой.
- Тебя Колдунья послала? – догадалась Энтана.
Холодный смех вызывал отвращение, но не страх. Энка не боялась этого посланника своего врага, как не боялась разюойников в лесу. Она мало знала о смерти, но могилы матери хватило, чтоб быть достаточно осведомленной о том, что ждет за чертой. Энка, половина одного целого, всегда мечтала встретиться с братом и матерью. Потому она никогда ничего не боялась. Нет, один страх в ее жизни был – потерять отца и Шинама. К этому списку прибавилось еще одно имя – Орой...
- Слушай, что ты хочешь, чтоб я сделала?
- Тебя ведь интересовало, почему Колдунья изменила порядок?
Энка удивленно кивнула. Отец всегда утверждал, что читать мысли невозможно.
- Так вот, спроси бывшего придворного мага Миара Седого, что заставило его двадцать лет назад изменить порядок приношения жертвы.
С этими словами Энкин гость щелкнул пальцами и исчез. Ошеломленная Энтана осталась одна. Машинально она поднесла свисток к губам. Странно, звука она не услышала. Но через секунду перед ней стоял ее отец.
- Папа. – ее голос был сухим и незнакомым. – Что случилось двадцать лет назад?
- Здравствуй, дочка, - горько усмехнулся Миар. – Ты стала старше, Энтана. Старше и мудрее. Ты готова услышать то, что я тебе расскажу?
Она молча смотрела в пол. Узнать, что ее отец приносил человеческие жертвы? Ей мучительно захотелось, чтоб Орой был рядом, помог, поддержал. Он обладал странным свойством – простым и прямым взглядом на жизнь.
- Орой... – еле слышно прошептала она.
- Ты так быстро забыла Шинама? – насмешливый вопрос отца прозвучал, как пощечина. – Может быть, вернешься домой со своим новым другом?
Энка не выдержала и заплакала. Миар обнял ее, и, как в детстве погладил по спутанным рыжим волосам.
- Я позову его, - шепнул он. Маг прикрыл глаза, и тут же раздался стук в дверь – пришел тот, кого позвали. Миар впустил удивленного Ороя, который тут же склонился перед ним в полупоклоне.
- Здравы будьте, Высший, - непонятно поприветствовал он Энкиного отца.
- Мир тебе, Сонтрой, - приветливо произнес Миар. Синие глаза Карлика стали почти черными.
- Я не просил тебя об этом, - дерзко воскликнул Орой, но маг лишь улыбнулся.
- Ложь не может быть во спасение, - веско произнес он. – Неправда унижает тебя, сынок.
Энтана переводила изумленные глаза с отца на Ороя. Что этот нищий юноша-калека мог знать о ее отце? Что-то, неизвестное ей, его дочери? И почему отец называет Ороя другим именем? По-видимому, никто не собирался ей это объяснить, так как ее отец начал свой рассказ.

- Высший маг Певенель умер! – кричали глашатаи на площади. – Его Величество Жерт приглашает всех обладающих магическим даром на конкурс. Желающие стать придворным магом должны явится завтра на Площадь трех фонтанов.
Стройный мужчина в толпе, окружившей глашатая, улыбнулся своим мыслям, но стоявшая рядом молодая женщина расценила это как заигрывание. Она оценивающе взглянула на мужчину, и ее удивило странное несоответсвие: на молодом, мужественном лице светились умом серые глаза. А голова была седой, как у глубокого старика. Женщина улыбнулась седому мужчине, но он проигнорировал эту улыбку, занятый собственными мыслями. Женщина лишь повела плечом, выглядывая более легкую жертву.
Каково же было ее удивление, когда они встретились на следующий день на Фонтанной площади. Значит, седой молодой человек был магом? И тоже мечтал стать придворным магом?
Очень быстро выяснилось, что по-настоящему претендовать на эту должность могут лишь трое: старая ведьма из Южных болот, она и седой маг. Ведьма была слабее, а они двое слишком схожи и по силе, и по знаниям. Король мог выбрать любого. Советник короля велел всем троим придти назавтра за ответом. Лишь входя из ворот дворца, седой посмотрел на свою соперницу, и неожиданно широко улыбнулся и протянул руку:
- Я Миар. Очень рад познакомиться, Мудрая.
Женщине польстило обращение, нечасто бывшее в ходу между магами. Немногие любили признавать силу другого. А титул мудрого давался лишь способным, всеми признанным магам. И ей было приятно, что ее соперник назвал свое имя, что также было редкостью. Она думала тоже представиться, но осторожность победила:
- В моем краю меня зовут Колдуньей, Мудрый.

Король Жерд выбрал Миара Седого на должность придворного мага. Его соперница не пожелала вернуться в свое захолустье, а осталась в столице плести интриги против более счастливого претендента. Они редко виделись, но Миар помнил о ней и остерегался ее.
Пришло время для жертвы, положенной магу по закону. Миар плохо представлял, что с ней делать. Его мутило при мысли, что придется кого-то убивать. И тогда он решил подослать в дежурную область верного друга, который нашел бы там человека, желавшего начать новую жизнь. В первый раз им был